Слияние таганрогской компании «ИНПРОМ» с металлургическим холдингом «ЕВРАЗ» открывает новый период истории российской торговли металлом — не исключено, что теперь на этом рынке места для независимых компаний почти не останется. Однако на юге России объединённой компании предстоит развиваться в агрессивной конкурентной среде.
ИНПРОМ был одной из наиболее пострадавших от кризиса южных компаний — сказалась высокая кредитная нагрузка, к тому же держатели облигаций в конце 2008 года разом потребовали вернуть им деньги. Однако за счёт набранной до кризиса динамики, хорошей репутации на рынке и диверсифицированной структуре бизнеса ИНПРОМу на излёте кризиса удалось найти стратегического инвестора, к чему глава компании Игорь Коновалов шёл не один год. В результате сделки с ЕВРАЗом в марте этого года было образовано ОАО «Евраз Металл Инпром» (ЕМИ), которое в ближайшие годы рассчитывает захватить лидерство на российском рынке металлотрейдинга и металлообработки. Если бы этого не произошло, судьба ИНПРОМа могла быть печальной: по мнению Игоря Коновалова, подтверждённому рядом аналитиков рынка, с приходом в розницу металлургических гигантов дни независимого металлотрейдинга в России сочтены.
Восставший из пепла
По мнению директора ростовского офиса компании «Тройка Диалог» Ивана Ковалёва, нынешняя ситуация в российском металлотрейдинге сопоставима с логикой развития рынка нефтепродуктов. Там первоначально тоже работало много независимых трейдеров, но большинству из них в итоге пришлось лечь под вертикально интегрированные холдинги. Как и нефтетрейдерам, продавцам металла без собственной сырьевой базы выживать было чрезвычайно сложно, к тому же производители, к примеру, «Мечел» и «Северсталь», стали создавать собственные сбытовые подразделения. Во время кризиса накопленный металлургами запас прочности позволил им топить рынок низкими розничными ценами, которые порой были равны оптовым. К тому же металлурги в разгар кризиса имели возможность переключиться на обслуживание внешних рынков, а независимые трейдеры, в том числе ИНПРОМ, работали в основном с российскими потребителями металла и столкнулись с катастрофическим падением спроса.
Кризис для ИНПРОМа действительно стал полной неожиданностью. Ещё в апреле 2008 года на Европейском стальном саммите в Дюссельдорфе глава ассоциации Eurofer доказывал, что в силу роста стоимости сырья и энергоносителей сталь достигла исторического максимума — порядка 1000 долларов за тонну стальной заготовки — и никогда не вернётся на уровень 300–400 долларов. «Надо привыкать, господа, к тому, что арматура стоит 1300 долларов, и дальше цена будет только расти», — таков был лейтмотив тех месяцев всеобщей эйфории, вспоминает Игорь Коновалов. Схему бизнеса, выстроенную им до кризиса, многие аналитики сегодня признают ненадёжной. «Долговая нагрузка компании до кризиса была очень высокой: отношение долга к капиталу по отчётности РСБУ 2008 года составляло 5,36», — полагает аналитик компании «Инвесткафе» Иван Шипилов.
Однако ИНПРОМу удалось избежать участи екатеринбургской «Макси-групп» — ещё одного российского металлотрейдера, который незадолго до кризиса намеревался создавать собственную сеть металлургических мини-заводов, но не смог обслуживать свой долг, а основатель компании Николай Максимов оказался фигурантом уголовных дел. В случае с ИНПРОМом страховкой от негативного сценария во многом стала продуманная политика построения публичной компании с обширной филиальной сетью, которую Игорь Коновалов воплощал в жизнь до кризиса. «Если бы ИНПРОМ не развивался столь агрессивно до кризиса и не стал федеральной компанией, то вряд ли бы он заинтересовал ЕВРАЗ, — говорит ведущий аналитик УК “Финам Менеджмент” Дмитрий Баранов. — Так что можно говорить, что кризис не только послужил началом падения ИНПРОМа, но и позволил ему, как птице Феникс, восстать из пепла и обрести новую жизнь». «В России это был первый настоящий циклический кризис, так что предпринимателям не хватало опыта, чтобы угадать его начало, — констатирует старший аналитик инвесткомпании “Церих Кэпитал Менеджмент” Олег Душин. — В результате металлотрейдинг в старом формате уходит, и в металлургическом мире сделка ИНПРОМа с ЕВРАЗом — это знаковое событие, поскольку усиливается влияние на рынок крупнейших меткомбинатов».
Кухня сделки
Поиск «стратега» ИНПРОМ начал ещё в 2006 году, предоставив соответствующий мандат венскому офису Райффайзенбанка. «В основном нашим предложением заинтересовались западные компании, — рассказывает Игорь Коновалов. — Немецкие “Шмольц и Бикенбах” и “Клекнер”, финская “Руукки”, австрийская “Фестальпине”, люксембургская “АрселорМиттал”, английская “Корус” — кого только не было в Таганроге». Дальше всего переговоры продвинулись с «Арселором» — в июне 2008 года ИНПРОМ получил от этого транснационала предложение о покупке контрольного пакета. Практически одновременно был подготовлен меморандум об IPO, на середину октября было запланировано road show. Но все эти планы перечеркнул кризис: осенью 2008-го «Арселор» решил заморозить программу М&А и предложил вернуться к переговорам через год, а первичное размещение было отложено — ИНПРОМ в тот момент разбирался с держателями своих облигаций, которые требовали вернуть деньги.
Второй этап поиска «стратега» пришёлся на 2009 год, и теперь к таганрогской компании присматривались уже российские металлурги, среди них — НЛМК, Магнитка, «Мечел» и ЕВРАЗ. Последние две компании и были главными претендентами на руку завидной невесты — Игорь Коновалов любил сравнивать поиск стратегического партнёра с выбором второй половины. В конечном итоге его решение пало на ЕВРАЗ — как поясняет основатель ИНПРОМа, привлекли прежде всего профессионализм менеджмента компании и условия сделки: «Меня заинтересовала возможность слияния с крупной сетью в целях создания объединённой компании — абсолютного лидера рынка, при котором я мог бы сохранить позиции крупного акционера, формат бизнеса, а компания продолжила бы стратегию развития. Для меня также было важно сохранение управленческого актива компании. Я не мог допустить, чтобы люди, с которыми я проработал многие годы, оказались на улице, и ЕВРАЗ выполнил своё обещание сохранить персонал».
Финансовые условия сделки сторонами не разглашаются. Как сообщил «Эксперту ЮГ» Олег Душин, в 2008 году, когда ИНПРОМ готовился к IPO, компания оценивалась в 180–200 млн долларов. Поэтому, полагает аналитик, максимум сделки мог составлять 180 млн долларов, минимум — 80 млн, а возможная величина — 150 млн или ещё меньше, учитывая обязательства ИНПРОМа. Как утверждает Игорь Коновалов, свой банковский долг компания погасила и рассчиталась по обязательствам со всеми поставщиками. В объединённой компании, зарегистрированной в Таганроге, Коновалов получил контроль над 25% акций и должность председателя совета директоров.
По мнению аналитиков, амбиции объединённой компании вполне оправданны. В результате присоединения ИНПРОМа к ЕВРАЗу образовалась равномерно представленная на территории страны сбытовая сеть: если таганрогская компания имела сильные позиции в европейской России, то её партнёры активно развивали сбыт на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. Как сообщил «Эксперту ЮГ» Игорь Коновалов, объединённая компания уже покрывает все основные очаги спроса в 65 городах всех федеральных округов, а также в Казахстане. По оценке Олега Душина, в 2010 году общий объём продаж объединённой компании — около 1,2 миллиона тонн металлопродукции, что составляет порядка 11–12% рынка вторичных металлов в стране. Объёмы продаж основных конкурентов сопоставимы: «Мечел» контролирует 12% рынка, «Северсталь» — 10%.
Кто погибнет за металл?
Присоединение ИНПРОМа к ЕВРАЗу — это лишь один из эпизодов, связанных с активизацией крупных металлургических холдингов на юге России, происходящей сегодня в связи с масштабными инфраструктурными проектами в регионе. По оценке Игоря Коновалова, в период до 2014 года в России заявлены к вводу в эксплуатацию сталелитейные мощности в объёме 6–7 млн тонн, и многие из них — на Юге. Тот же ЕВРАЗ в конце прошлого года объявил проект прокатного производства «Южный стан» в посёлке Усть-Донецком (Ростовская область) стоимостью порядка 158 млн долларов, его ввод в эксплуатацию намечается на середину 2013 года. «Мечел» в конце прошлого года открыл собственное представительство в ЮФО и разворачивает прокатные мощности на Ростовском электрометаллургическом заводе в Шахтах. В Краснодарском крае запущен прокатный завод в Абинске, украинский Индустриальный союз Донбасса начал строить завод в Армавире. Группы, не имеющие на Юге собственных филиалов, также заинтересованы в выходе на местный рынок. Так, Ярцевский литейно-прокатный завод, принадлежащий правительству Москвы, часть произведённой в 2010 году продукции поставил на олимпийские объекты в Сочи.
«Избыточные для внутреннего рынка мощности создают жёсткую конкурентную среду для производителей стали, поэтому собственные сети являются инструментом в реализации тактики и стратегии», — характеризует текущую ситуацию на рынке основатель ИНПРОМа. В этой ситуации главный вопрос — насколько жёсткой окажется конкурентная борьба. По словам Игоря Коновалова, в шкале ценностей конечного российского потребителя цена металла продолжает занимать главенствующую позицию, и зачастую клиент из-за ста рублей разницы на тонне легко уходит к конкуренту. Основное внимание на юге России будет, конечно же, обращено на конкуренцию ЕВРАЗа и «Мечела» — по словам Ивана Шипилова, она особенно обострится после 2012 года, когда «Мечел» уменьшит производство заготовок за счёт развития более высоких переделов.
Вместе с тем потребности в модернизации основных фондов экономики Юга столь велики, что места под солнцем для крупных холдингов явно хватит. «Надеюсь, что крупные металлургические группы, например, ЕВРАЗ и “Мечел”, не будут конкурировать в лоб, — говорит заместитель генерального директора агентства Rusmet Михаил Родионов. — До кризиса между этими группами существовал информационный обмен по отгрузкам определённой продукции в те или иные регионы. Делалось это, похоже, с целью избежать жёсткой конкуренции в одном и том же сегменте и в одном и том же регионе — налицо была попытка найти разумный компромисс на рынке. Думаю, обе компании понимают, что тупо конкурировать ценами — это путь неправильный, поскольку до бесконечности снижать их не получится; если постоянно дёргать цены, ничего хорошего для сбытовых структур, да и для потребителей, от этого не будет».
А вот судьба независимых металлотрейдеров экспертам рынка представляется неоднозначной. Игорь Коновалов убеждён, что российский рынок пойдёт по европейскому пути слияния производителей и трейдеров, а не по американскому, где эти два вида деятельности чётко разделены. «Региональные трейдеры сегодня трещат по швам, хоть и не признаются в этом,— поясняет свою мысль г-н Коновалов.— Я знаю первых лиц многих компаний, вижу, с каким трудом им даётся бизнес. Сейчас на рынке ситуация стала ещё жёстче, лбом сталкиваются тяжеловесы с большими амбициями и финансовыми ресурсами. Поэтому независимая металлоторговля в России обречена неуклонно, год от года, терять свою долю рынка. Рецепт от этой “болезни” — нишевая специализация, создание добавленной стоимости за счёт металлообработки и высококачественного сервиса и, конечно же, достаточный размер собственного капитала». В то же время есть и аргументы в пользу выживания независимых. Так, Дмитрий Баранов не исключает, что модель бизнеса, на которой вырос ИНПРОМ, может быть воспроизведена при условии контроля металлотрейдерами своих расходов. По мнению аналитика, сделка между ЕВРАЗом и ИНПРОМом пока не привела к кардинальному переделу южного рынка металлов, однако если крупные группы будут вести более агрессивную политику в ЮФО, то с рынка могут уйти не только малые, но и средние металлотрейдеры,— либо им придётся объединяться.
