Мировые цены на стальной прокат после очередного всплеска стабилизировались, а по наиболее ликвидным его видам (длинный прокат, плоский прокат) даже слегка отыграли вниз. Затянувшаяся дольше обычного благодать на стальном рынке не может продолжаться вечно. Коррекционные сигналы уже есть. Скажем, на российском рынке цены торговцев снижаются уже пять месяцев подряд, потеряв в весе 10–15%. За это время успели просесть даже цены производителей, что вполне может свидетельствовать о затоваривании. Но ведь крупнейшие игроки легко могли бы поставлять излишки с внутреннего рынка на экспорт, не снижая объемов производства. Однако этого не случилось. Выплавка стали с июля сокращается, немного уменьшилось и производство готового проката. Это значит, что ситуация на мировом рынке выглядит ненамного лучше, чем в России — с доминированием понижающего тренда.
Но мы не будем сейчас заниматься прогнозированием, является последнее снижение цен простой коррекцией или частью мощной нисходящей конъюнктурной волны. Железная руда — это не нефть, она не иссякнет в обозримой перспективе. Рано или поздно сырьевые компании приспособятся к новым уровням спроса, реализуют инвестиционные программы и расширят добычу. Хотя, возможно, произойдет это не в самое ближайшее время. Вопрос в том, должна ли конфигурация российской стальной индустрии как-то учитывать фактор грядущей нисходящей конъюнктурной волны.
К консолидации готовыВ теории получается, что вроде бы должна. Дешевеющая сталь резко снизит рентабельность этого бизнеса в большинстве развитых стран и его инвестиционную привлекательность. Лишь у немногих компаний, тех, что имеют серьезный задел в себестоимости выплавки стали, на снижающемся рынке будут оставаться и средства, и возможность использовать это обстоятельство себе во благо. «Покупай, пока все продают» — известный принцип спекулянтов. У российских компаний есть уникальное конкурентное преимущество в виде самой низкой в мире себестоимости производства стали. И им грех будет не воспользоваться и не поиграть в слияния-поглощения на внешнем рынке. Но четыре-пять лет назад, когда мировой рынок еще не был так разогрет, как сейчас, нашим компаниям выпал похожий шанс. По большому счету, его не удалось использовать по полной. Помешала этому разобщенность российских игроков, которые так и не смогли консолидировать ни свои активы, ни усилия.
Пару месяцев назад для нужд рейтинга «Эксперт 400» мы собирали информацию о деятельности высших менеджеров крупнейших стальных компаний. Тогда один наш инсайдер, которому мы вполне доверяем, сообщил нам, что вопрос о продаже «Северстали» структурам Романа Абрамовича — дело фактически решенное. Более того, наш источник предположил, что аналогичная судьба может ожидать и Магнитку после 2008 года — в том случае, если Владимир Путин сохранит рычаги управления страной. Нет нужды придавать чрезмерное значение подобным слухам, даже полученным от надежных источников, ведь, как бы хорошо ни были информированы эти источники, реальное положение дел известно всего нескольким людям, нынешним собственникам продаваемых активов и одному-двум потенциальным покупателям. Однако сама возможность такого поворота событий дает пищу для размышлений. По крайней мере, это означает, что есть силы и люди, готовые оперативно завершить слияние крупнейших стальных активов.
Но есть рискиКонсолидация стальных активов — модное явление. Диктует ее необходимость противостояние игроков индустрии влиянию сильно концентрированных поставщиков сырья (в первую очередь железной руды и коксующегося угля) и потребителей стального проката (в основном автоконцернов). Перспектива существенного улучшения жизни индустрии только за счет укрупнения активов и возможности эффективно противодействовать ценовому давлению поставщиков и потребителей — хорошая идея. Она не может не нравиться инвесторам, в первую очередь крупным институциональным — инвестбанкам, ибо проста, понятна и не требует ничего, кроме денег и умения договариваться. В силу этого она крайне популярна и еще долго будет оставаться таковой в среде инвестбанкиров. Удачное поглощение Mittal Steel европейского лидера Arcelor — яркое тому подтверждение.
Достаточно ли ориентироваться лишь на эту тенденцию, чтобы конфигурировать российское стальное пространство? На наш взгляд, такой подход грозит излишним упрощением. Негативная с точки зрения стальной отрасли концентрация потребителей проката наблюдается главным образом в одной сфере — производства листового проката. Но как раз три крупнейших производителя стали в России специализируются именно на этом направлении: Магнитка, «Северсталь» и НЛМК. Поэтому, кажется, было бы естественным ожидать их объединения. Новообразование с объемом выплавки стали где-то 35 млн тонн (по российским активам, с учетом всех заграничных «дочек», — в районе 41 млн тонн) сразу станет компанией номер два в мировой табели о рангах сразу после Arcelor Mittal (у которой выплавка стали в районе 108 млн тонн). Ее неоспоримыми преимуществами на мировом рынке будут дополнительные возможности по поглощениям, по пробиванию протекционистских барьеров и по работе с крупными потребителями. На внутреннем рынке объединенная структура будет обладать мощными средствами и возможностями для крупных инвестиционных проектов. Но какое будущее ждет эту сверхкомпанию? Ее дальнейшее естественное укрупнение возможно лишь за счет внешних поглощений. А это вывоз капитала.
Альтернатива — строительство крупных комбинатов внутри страны. Но строить за Уралом смысла нет — логистика влетит в копеечку. Создавать гигантский комбинат в центральной части России противопоказано по экологическим соображениям, по крайней мере пока технология массового получения стали будет основана на доменном процессе. Так что ставка на слияния комбинат–монстры оправданна лишь с прицелом на внешнюю экспансию. Но она сейчас вряд ли возможна — фактически уже все стальные активы в Европе и США оценены по максимуму, если не переоценены. Поэтому активные поглощения на внешних рынках, скорее всего, станут возможны лишь на следующей стадии конъюнктурного цикла, то есть после серьезного снижения цен на главный конструкционный металл. Так что возможная мегаконсолидация прямо сейчас с общеэкономической точки зрения вряд ли имеет смысл. С точки зрения консолидатора сбор активов в высшей точке рынка оправдан только в том случае, если будет получена значимая премия. На пике рынка получить ее крайне сложно, если не найти каких-нибудь экстраординарных решений. Например, устроив «монопольку» по отдельной номенклатурной линии или в отдельном регионе.
В общем, для консолидатора объединение именно сейчас, когда рынок считай что в высшей точке, довольно рискованно. На наш взгляд, оно выглядит таковым и для внутренних потребителей. Скажем, в том случае, если объединенная компания на фоне неблагоприятной конъюнктуры ради отбивания затраченных на слияние денег попытается ужесточить работу с местными потребителями. Но хуже всего даже не эти возможные проявления потенциальной монополии. Главное, что чрезмерно быстрая консолидация, сопряженная с добровольно-принудительными мерами по отношению к собственникам ключевых активов, чревата потерей для отрасли агентов действия. Ведь одна из ключевых проблем российской металлургии — ее неинституционализированность. Это можно понимать и как засилье в капитале крупнейших компаний ограниченного набора собственников в противовес межотраслевому и межсегментному (индустрия–финансы) взаимопроникновению капитала, и как отсутствие преемственности в управлении стальными гигантами. Собственники крупнейших заводов получили активы в тяжелой и изнурительной борьбе и до последнего времени не готовили себе смену по линии управления. Владимир Лисин, по сути, единолично управляет стальной империей НЛМК. Алексей Мордашов никого не подпускает к серьезным вопросам управления в «Северстали». Виктор Рашников не собирается выпускать бразды правления ММК. При этом Лисин и Мордашов уже обозначили свои интересы совершенно в иных отраслях. Первый — в нефтянке, второй — в энергетическом машиностроении. Возможно, это сигнал, что они не видят себя у руля намечаемой консолидации. Но кому же, как не им, участвовать в управлении обновленной и динамичной российской стальной индустрией. Если обезглавить в процессе объединения три-четыре крупнейших компании, мы получим конгломерат активов с не самым деятельным, профессиональным и дальновидным менеджментом. Менеджеры второго-третьего звена еще должны будут набраться опыта, сноровки и энергии для решения серьезных задач. А это потеря времени и темпов в развитии. Ведь уже сейчас жизнь заставляет нынешних высших менеджеров стальных заводов суетиться. Западные автопроизводители рвутся строить заводы в России — нужно быть готовыми к такой экспансии и стать поставщиком самых привередливых покупателей. Для этого не избежать массовых инвестиций в современные прокатные линии, массового обучения персонала — чтобы поддерживать качество на должном уровне изо дня в день. Нужно быть достаточно шустрым, чтобы удовлетворять локальные всплески внутреннего спроса (который, скажем, наверняка образуется на юге страны — когда начнется строительство олимпийских объектов в Сочи). Наконец, потребуются самые серьезные усилия наиболее продвинутых металлургов-управленцев для создания действительно национальной стальной индустрии. Имеется в виду не форма собственности, а способность отрасли самостоятельно решать все задачи, которые могут быть поставлены перед ней экономикой страны и капиталом. Кто будет этим заниматься, если в ходе спешных слияний отрасль покинет несколько ключевых менеджеров? Невозможно все время ориентироваться на покупку западных технологий, оборудования и станков. Пока спрос имеется на простейшие из них, импорт покроет все. Однако рано или поздно появится нужда либо в том, чего еще нет, либо в том, что имеется, но не продается. Умение выходить из таких ситуаций станет основой глобальной конкурентоспособности российской экономики. У нас уже есть пример «Русского алюминия», собственными силами разработавшего новую производственную технологию. Рано или поздно такие вызовы получат и стальные компании. Кто-то должен на них отвечать.
Таким образом, на наш взгляд, основная угроза чрезмерно быстрой консолидации в российской стальной отрасли кроется в риске потери агентов действия. Так что, видимо, наиболее эффективная стратегия для имеющих власть и ресурсы консолидаторов — не торопиться с объединением активов, а подождать нисходящей волны конъюнктурного цикла, которая, вполне возможно, не за горами. Тогда появятся широкие возможности для внешней экспансии, и мощный опыт нынешних ключевых менеджеров отрасли может быть востребован по полной, и им не придется «толкаться» за право быть первыми в объединенной структуре. Нам кажется, что этого не могут не понимать нынешние «начальники» стальной индустрии. Поэтому новостей о мегасделках стоит ждать лишь в момент начала нисходящей конъюнктурной волны или непосредственно в ее преддверии.
