Человеку свойственно верить в лучшее. Особенно, когда позади — жуткий ковидный год, а в конце туннеля появились далекие отблески света. Даже призрака антикоронавирусной вакцины хватило, чтобы взорвать рынки.
Резкое повышение спроса, вызвавшее взлет цен на стальную продукцию по всему миру, как раз и было обусловлено приступом всеобщего оптимизма. Пусть вакцинация еще только начинается, пусть ее реальное воздействие, по мнению специалистов, мир увидит не раньше середины следующего года, но в перспективе эпидемии и вызванным ею ограничениям все равно конец! А приход в вашингтонский Белый Дом этого милого дедушки Байден, как по волшебству, вернет весь западный мир в старые добрые времена!
Если в 2019 и 2020 гг. запасы, в основном, сокращались, то в последние несколько недель все начали, как сумасшедшие, пополнять резервы. Этот ажиотажный спрос породил дефицит, который еще сильнее раскрутил всеобщий ажиотаж.
По данным итальянской металлоторговой ассоциации Assofermet Acciai, за 2019 и 2020 гг. уровень складских запасов проката в европейской сбытовой сети уменьшился на 19 млн. т. А сейчас участники рынка стремятся вернуть резервы на уровень 2018 г.
При этом в Европе по-прежнему простаивают 10 доменных печей, на которые приходится 17% мощностей региональных меткомбинатов. А восполнить недостающее за счет импорта того же горячекатаного проката нельзя — не дают квоты, которые были не только снижены с июля 2020 г., но и переведены на квартальную основу, да еще и с лимитами для ведущих поставщиков.
Впрочем, так можно объяснить скачок цен в Евросоюзе, где базовые цены на горячекатаный прокат достигли 600 евро за т EXW, а производители предлагают уже новый ориентир — 650 евро за т. Однако стоимость стальной продукции в большей или меньшей степени взлетела по всему миру. Причем это не чисто спекулятивный рост, как в 2008 г., с которым уже сравнивают нынешний подъем. Конечно, не исключено, что нас впереди ждет «черный лебедь» (или толстый песец) в обличье «нового Lehman Brothers), но в целом рост имеет под собой основания.
Первое из них мы уже назвали — это пополнение складских запасов, боязнь вообще остаться без металла. Но оно опирается на второй фактор — ограниченный объем предложения.
Еще лет 5-10 назад ситуации, подобной той, что сейчас сложилась в Евросоюзе или США, просто не могло бы возникнуть. Дефицит стальной продукции в каком-либо регионе был бы быстро ликвидирован за счет импорта. Однако протекционизм водрузил высокие барьеры между регионами. Российские, например, компании не могут отправить дополнительные объемы проката в ЕС или США, хотя они бы там точно не помешали.
А собственно западные компании осторожничают. Пополнение складских запасов — процесс конечный. Как ожидается, в первом квартале 2021 г. он завершится, после чего видимый спрос упадет. А успеет ли экономика к тому времени перейти на траекторию устойчивого роста, вопрос спорный. Тем более, что, по мнению всех без исключения специалистов, потребление стальной продукции в будущем году в большинстве стран еще не вернется на докризисный уровень 2019 г.
Еще один очень важный аспект — сырьевой. В Турции цены на металлолом впервые с марта 2014 г. достигли отметки $400 за т, что почти в два раза превышает минимальный апрельский уровень и на треть — котировки всего лишь трехмесячной давности. В Восточной Азии этот рубеж, как ожидается, тоже будет превзойден в ближайшее время.
Нехватка металлолома имеет объективный и не устранимый пока характер. Ломосбор сократился из-за карантина и промышленного спада. При этом новые «локдауны», объявленные в ряде европейских стран, наносят рынку новый удар. Не говоря уже о том, что зимой предложение лома и так традиционно снижается по объективным причинам.
Подорожание металлолома облегчается стремительным ростом цен на некоторые виды стальной продукции. Когда в Турции горячекатаный прокат предлагается по $700-730 за т EXW, а в США приближается к $1000 за т, лом «по четыреста» - не проблема. Еще один «горячий» и повсеместно растущий в цене товар — катанка, стоимость которой на рынках Ближнего Востока и Восточной Азии существенно перевалила за $600 за т FOB.
Дефицитный, дорогой и, более того, дорожающий металлолом будет, очевидно, поддерживать цены на стальную продукцию на высоком уровне в ближайшие месяцы. А с другой стороны их будет подпирать железная руда, подскочившая до $160 за т CFR Китай впервые с начала 2013 г.
Разность потенциалов в этом секторе создает, с одной стороны, Китай, где государственная программа стимулирования экономики с упором на инфраструктурные инвестиции, дешевые кредиты и налоговые льготы для бизнеса, а также приток заказов со стороны иностранных клиентов, пополняющих запасы, дали просто взрывной эффект. Производство стали там сейчас более чем на 10% опережает прошлогодние показатели.
Западные эксперты прогнозируют, что в 2021 г. китайский рынок стали ожидает нулевой рост. Будто бы программы стимулирования прекратят свое действие, а госинвестиции уменьшатся. Однако австралийский поставщик железной руды Fortescue Metals осторожно отмечает, что китайцев, возможно, недооценивают. По крайней мере, клиенты компании в китайской металлургической промышленности уже сформировали портфель заказов на второй квартал и активно заключают контракты на третий.
Итак, спрос со стороны Китая плюс растущее потребление руды в Японии и Евросоюзе, где возвращаются в строй доменные печи, составляет один полюс. На втором находятся поставщики ЖРС, которые в данный момент просто «не тянут». Улучшение в бразильской железорудной отрасли в сентябре оказалось временным. В ноябре экспорт сырья упал до наименьшего показателя за полгода и даже опустился ниже прошлогоднего графика. Австралия остается при своих, но там начинается сезон штормов, которые периодически срывают работу портов.
Таким образом, железная руда по-прежнему останется дорогостоящей. А по мнению Джеффри Карри, главного аналитика по глобальным товарным рынкам в американском инвестиционном банке Goldman Sachs, мир вообще вступает в период подъема цен на все ресурсы. Действительно, в последнее время подорожали все базовые цветные металлы, и даже нефть на прошлой неделе прорвалась выше отметки $51 за баррель.
Как считает Джеффри Карри, этот подъем обусловлен несколькими факторами. Прежде всего, это запуск программ стимулирования экономики в разных странах. Это означает, что «нарисованные» деньги, которые ранее крутились только в финансовом контуре, прорываются в реальный сектор. На них приобретаются металл, стройматериалы, какие-то услуги, трудовые ресурсы, создается видимый спрос. Между тем, предложение пока отстает от него — в частности, и потому, что в последние годы сократились инвестиции в расширение мощностей.
Цены растут и по той причине, что доллар дешевеет по отношению к другим ведущим валютам. Слишком много его было вброшено в оборот в последние месяцы, а прежний механизм откачки долларовых излишков за рубежом через вложения в американские ценные бумаги начал давать сбои. Вполне вероятно, что евро, иена и юань продолжат укрепляться и в будущем, а номинированные в долларах цены на товары, соответственно, будут расти.
Все более существенное влияние на экономику играет и климатическая политика западных стран. Это уже даже не религия, а некий полный тоталитаризм. В европейской промышленности уже практически все бизнес-решения рассматриваются исключительно с точки снижения выбросов углекислого газа. Да и не только в европейской. По данным Reuters, 29 ведущих автомобилестроительных компаний намерены в совокупности инвестировать около $300 млрд. в производство электромобилей, причем 45% из этой суммы приходится на Китай.
Климатический крен в перспективе может оказать сильное влияние на рынки металлов. Переход к электромобилям и безуглеродная энергетика потребуют резкого увеличения потребления меди, лития, никеля, кобальта, редкоземельных металлов, ванадия. И далеко не факт, что производители смогут обеспечить нужные темпы роста.
В общем, если рынки в ближайшее время не прибьет каким-либо шальным «черным лебедем», стоимость стальной продукции за рубежом, по крайней мере, до февраля-марта останется высокой. В связи с этим возникает вопрос о котировках на прокат в России.
С одной стороны, если стальная продукция дорожает везде, то почему для отечественного рынка должны предоставляться исключения?! При этом нельзя сказать, что более чем 25%-е повышение заводских цен на горячекатаный прокат за две недели является совсем уж необоснованным. В конце концов, металлолом в России поднялся более чем до 20 тыс. руб. за т без НДС и железнодорожного тарифа, что является абсолютным рекордом, а внутренние цены на железную руду даже при поставках в пределах одной группы ориентируются на международные индексы. Да и дефицит у нас тоже есть, так как меткомбинаты переориентировались на экспорт.
Но, с другой стороны, подорожание какой-либо продукции за рубежом не обязательно должно раскручивать инфляцию в России. Президент, например, уже раскритиковал рост цен на продовольствие, во многом вызванное внешними факторами, а ведь металл — это хлеб экономики. Увеличение его стоимости, притом столь значительное и резкое, затронет множество производственных цепочек.
Кроме того, российская экономика и так находится в очень непростом положении из-за усиливающихся в ней диспропорций. Из-за коронавируса и падения курса рубля в 2020 г. сильно обострилась проблема платежеспособного спроса. Да, правительство делает ставку на крупные государственные и частные корпорации с большими финансовыми ресурсами и способностью успешно реализовывать широкомасштабные проекты. Однако финансовое положение всего, что находится ниже этой высокой планки, будь то население или менее крупный бизнес, ухудшилось.
По данным опроса, проведенного в США компанией Alignable среди предприятий малого бизнеса, ровно 50% респондентов прогнозировали, что их выручка в четвертом квартале 2020 г будет в 2 и более раза меньше, чем в тот же период прошлого года, причем более 30% сигнализировали о четырехкратном и более падении доходов. Порядка 48% участников опроса высказывали опасения, что им вскоре придется закрыться навсегда.
Вероятно, в России ситуация лучше, но вряд ли намного. Малый бизнес в сфере услуг так же понес огромный ущерб из-за карантинов. Средний бизнес жалуется на непосильные налоги, хотя они у нас не выше, чем, например, в Европе, и постоянный рост затрат при стагнирующих или падающих поступлениях.
Общая беда большинства компаний «нормальной» российской экономики — крайне низкая маржинальность бизнеса, не позволяющая ни нормально развиваться, ни увеличивать оплату труда. Очень распространенным явлением стала «грошовая» экономия, которая всегда приносит больше вреда, чем пользы. Экономика скатывается в кризисную воронку дефляции и сужающегося спроса. А олигополисты, имеющие возможность повышать цены на свои незаменимые ресурсы, толкают ее еще глубже.
В других странах эту проблему как-то решают, но, увы, для России эти методы не приемлемы. Вбрасывать в экономику массу необеспеченных денег, создавая искусственный спрос, как это делают США, мы не можем из-за отсутствия инструмента стерилизации избыточной денежной массы. Стоит лишь немного раскрутить печатный станок, и — здравствуй, инфляция!
Китай создает потребительский спрос благодаря обширным государственным инвестициям и дешевым кредитам бизнесу. Но там госбанки работают, скорее, как агентства по развитию, а не как коммерческие структуры, да и экономика с очень значительной долей госсектора имеет более высокую управляемость. Россия от подобной модели ушла еще в позднем СССР или же пока к ней не пришла. Кроме того, нужно учитывать предельную аскетичность китайской социалки и наше существование, фактически, в кольце огненных фронтов, что требует высоких затрат на обеспечение безопасности.
Впрочем, совсем уж вешать нос и посыпать голову пеплом нам тоже не стоит. Крупный бизнес, работающий в тесной связке с государством, - это тоже хороший локомотив для экономики, доказано в свое время Южной Кореей. И происходящий на наших глазах запуск нового инвестиционного цикла, включающий также и государственные капиталовложения в инфраструктуру, позволяет смотреть в будущее с определенным оптимизмом.
Хотя нынешние времена, конечно, непростые. Напряжение чувствуется во всем. Надо выдержать.
