На нашем рынке никогда не бывает скучно. Вот из-за непредвиденного сокращения поставок горячекатаного проката с Магнитогорского меткомбината производителям сварных труб светит в августе более существенное подорожание штрипса, чем предполагалось. В результате стремительно идут вверх цены на сами трубы, чтобы компенсировать не только будущий рост затрат, но и текущую маржу, близкую к нулевой.
Следующим на очереди, по идее, должен стать сам горячекатаный прокат на споте. Но с увеличением его стоимости есть определенные проблемы — недостаточный спрос, который не позволяет дистрибьюторам осуществить давно назревшее повышение котировок. Аналогичные трудности возникли и с арматурой. В июле заводские цены на эту продукцию пошли вверх, а спотовые — вниз. Причем, между ними и раньше-то не было большой разницы.
Отчасти действия российских металлургических компаний, как правило, оглядывающихся на внутреннюю обстановку только когда она благоприятствует подорожанию, можно объяснить последними событиями на внешних рынках. Когда железная руда с начала текущего года возросла в цене более чем на 70%, а стальная продукция — в самом лучшем случае, только на 10%, у металлургов нет особого выбора. Поднимать котировки пытаются все, но по-прежнему с переменным успехом.
Отскок в июле произошел только в США, где до этого стоимость листового проката падала на протяжении одиннадцати месяцев подряд. Причем местные потребители, просто офонаревшие от подъема заводских котировок на $88 за т за две недели, отнюдь не уверены в том, что этот подъем получит продолжение. С промышленностью и строительным сектором в США не так уж, чтобы очень хорошо, а в последнее время начали сокращаться капиталовложения даже в нефтегазовый сектор.
О Евросоюзе сейчас лучше вообще ничего не говорить. Рецессия. Местный рынок оживился в связи с открытием новых квот, но конечных потребителей эта «движуха» пока касается меньше всего. Европейские металлурги просят Европейскую комиссию ужесточить ограничения на импорт стальной продукции и надеются на то, что цены дойдут до дна в третьем квартале и смогут затем приподняться в четвертом.
Слабая Европа — слабая Турция. Металлургическим компаниям там не удалось добиться повышения котировок ни на листовой, ни на сортовой прокат. Причина та же — недостаточный спрос. Теперь местные мини-заводы пытаются сбить цены на металлолом и не допустить подорожания заготовки. Российские экспортеры, правда, свои котировки приподняли еще в начале месяца, но полного понимания со стороны клиентов пока не получили.
Немного уступить пришлось и китайским производителям. В стране проливные дожди, наводнения, авторынок по-прежнему сокращается, экономический рост тормозится — в общем, потребление стальной продукции и там идет на спад несмотря на рекордные объемы государственных капиталовложений в инфраструктурные проекты. В двух крупнейших металлургических центрах страны — Таншане и Ханьдане — усилены экологические ограничения на производство агломерата, чугуна и стали. Но приведет ли это к заметному сокращению объемов выплавки стали и долгожданному падению цен на железную руду — не факт, что сразу...
Таким образом, рост на мировом рынке стали получается уж очень неуверенный и непоследовательный. В России у металлургических компаний дела идут в этом отношении заметно лучше. А вот у конечных потребителей и металлотрейдеров — как-то не очень хорошо. Причем не только у нас, но и за границей.
Вообще, при внимательном рассмотрении текущих событий в российской экономике как-то внезапно приходит на ум старая цитата из Ильфа и Петрова о «большом» и «маленьком» мире. В большом мире строятся атомные электростанции, спускаются на воду ледоколы и уникальные для сегодняшней России пассажирские суда, Siemens предлагает 100%-ную локализацию в России производства турбин, успешно разрабатывается импортозамещающее высокотехнологичное оборудование, основываются новые ТОРы, внедряются самые передовые технологии...
А в это время в маленьком мире, где, вот так получилось, живет большинство из нас, почему-то не происходит никаких подобных чудес. Именно здесь и низкий потребительский спрос, создающий дисбаланс на российском рынке металлопродукции, и хроническая нехватка денег, и растущие расходы при реально уменьшающихся доходах, и минимальная маржа... Как-то это начинает сильно напоминать времена на излете Советского Союза, когда в одной стране сосуществовали «закрытые» города с практически коммунистическим отношением к труду, высочайшие научные и технические достижения — и дефициты, очереди и глухое недовольство широких масс населения. Так недолго им выдалось сосуществовать...
Кстати, последний вопрос — о марже и рентабельности — недавно поднял в своем интервью вице-премьер Юрий Борисов. По его словам, отечественной оборонной промышленности не дает развиваться высокая закредитованность — порядка 2 трлн. руб. Из-за этого на уплату процентов уходит практически вся прибыль предприятий отрасли, а на развитие им не остается ничего.
Нелюбовь промышленника к банкам очень понятна и объяснима. Для любого производственника банкир — это паразит, аспид, кровопийца и вообще непримиримый классовый враг. Точно так же и финансовый капитал в нынешние времена везде и всюду давит промышленный, потому как держит в руках деньги, а «бабки» сегодня — это все. Однако данная ситуация представляется гораздо более сложной, чем может показаться.
Прежде всего, банки — все-таки не абсолютное зло. В нормальной экономике они играют очень важную роль, которую можно сравнить с деятельностью дистрибьюторов. Они аккумулируют и продают оптом и в розницу специфический товар — деньги, который имеет свою цену. Проблема в том, что ненормальной является нынешняя экономика. Причем не только и не столько российская, сколько мировая.
Глубоко не нормально, когда центральные банки, будь то ФРС, Европейский центробанк или Банк Японии рисуют на счетах суммы со многими ноликами и фактически бесплатно передают их банкам, которые в свою очередь устанавливают нулевые ставки по депозитам. И совсем не хорошо, когда деньги крутятся в виртуальном финансовом пространстве, которое практически не пересекается с реальной экономикой. В этом отношении российская банковская система выглядит куда более нормальной.
Не нормальной и объективно душащей промышленность и вообще весь реальный сектор ее делают несколько обстоятельств. И в первую очередь, это очень неравномерная инфляция, из которой вырастает цена денег. Очень многие предприятия, от крупных до мелких, и большая часть населения России в последние пять лет пережили сильнейшую дефляцию, когда стоимость их продукции или труда реально упала. А вот их расходы — всевозможные платежи, тарифы, ресурсы действительно росли с инфляционной скоростью. Точно так же процентные ставки в России отражают эту инфляцию издержек, тогда как инфляция спроса, наоборот, отрицательная.
Как разрешить это противоречие? «Контрольного решения» у этой задачи нет. Российские власти постоянно находят для нее частные решения путем всевозможных СПИКов, ТОРов, кредитов ФРП и других механизмов, позволяющих конкретным компаниям получать относительно льготные условия для реализации конкретных проектов. Такое же решение может быть принято и в отношении предприятий оборонной промышленности, например, списание для них части «тела» кредитов или всех их целиком. Да, 2 трлн. руб. - большая сумма. Но совсем недавно на «чистку» банковской системы потратили еще больше.
Есть ли у задачи общее решение? Не уверен. Безусловно, можно изменить приоритеты денежной политики, пойти по западному пути рисования ноликов или, как в Китае, начать массовую раздачу новых кредитов, тихо примирившись с тем, что они никогда не будут возвращены. Но у каждого из этих путей есть сильно негативные долгосрочные последствия. Можно поставить вопрос по-другому — признать, что сектор оборонной промышленности является принципиально не рыночным, а значит, финансировать его надо нерыночными методами. Кстати, интересный вопрос: а кому именно в российском государстве подчиняется как бы государственный Сбербанк?!
Еще один, не менее важный аспект касается самих предприятий. Почему они недостаточно прибыльны? Что мешает им повысить собственную рентабельность, чтобы хватало и на возврат кредитов, и на новые инвестиции? И вообще реально ли это в принципе? Сейчас конкуренция в одних секторах российского рынка и скупость государственных заказчиков в других буквально втаптывают прибыльность компаний в ноль. Но ничем не лучше и монополизм, когда в тех же США Пентагон платит по сотне долларов за винтик и десять тысяч за унитаз, а у нас клиентам приходится оплачивать не только реальные услуги «естественных» монополий, но и их неимоверно раздутый и очень дорогостоящий управленческий аппарат!
Однако это, можно сказать, мировоззренческие вопросы, которые быстро не решаются, а порой не решаются даже и медленно. Президент в последнее время много говорит о необходимости повышения производительности труда. И хотя этот термин, можно сказать, уже завяз в зубах, это, без сомнения, один из вариантов частного решения задачи — для конкретной компании. Пока мир вокруг остается несовершенным, нужно искать возможности для его улучшения хотя бы в непосредственной близости от себя.
