Металлургический комплекс продолжает оставаться одной из базовых отраслей российской экономики. При этом предприятия этой отрасли по-прежнему являются крупнейшими потребителями продукции и услуг естественных монополий. Для того, чтобы быть конкурентной на рынке, Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) осуществляет целый комплекс мер по повышению эффективности работы и снижению себестоимости продукции - реализует проекты по модернизации производства, строительству энергомощностей, что невозможно без серьезных капиталовложений. В интервью агентству "Интерфакс-Урал" генеральный директор УГМК Андрей Козицын рассказал о проблемах, с которыми сталкивается компания, при реализации новых проектов и о том, как ей удается их решать.
- Андрей Анатольевич, с какими показателями УГМК закончила 2010 год?
- Все, что мы планировали на 2010 год, выполнено. Фактически получилось интереснее. Цены на основную продукцию, которую мы производим, выросли как на бирже, так и на рынке, поэтому предыдущий год оказался удачнее, чем мы прогнозировали. Компания достигла намеченных планов и по производству, и по финансовым показателям, все обязательства по обслуживанию кредиторской задолженности выполнены в установленные сроки.
Выпуск меди по итогам прошлого года превысил 360 тыс. тонн, цинка произведено на уровне 90 тыс. тонн, свинца - около 25 тыс. тонн. Кроме того, наш дивизион черной металлургии фактически вышел по объемам производства на докризисный уровень. В денежном выражении докризисных показателей здесь мы еще не достигли, но в этом году, я думаю, что сумеем это сделать.
В общем-то, мы и в кризисный год не снижали физические объемы производства основной продукции, но резкое падение цен вполне логично привело к определенным проблемам.
- В этом году компания вновь, спустя пять лет, решила выплатить дивиденды. Чем это обусловлено, какой сигнал, тем самым, вы планировали подать рынку, кредиторам, инвесторам?
- Это не сигнал рынку, инвесторам или кому-то еще. Мы, действительно, выплачивали дивиденды всего один раз. Сейчас - второй раз, чтобы закрыть определенные темы, связанные с источниками финансирования, которыми могут быть только дивиденды. Для УГМК достаточно удачно сложился 2010 год, это и позволило нам принять такое решение.
- Каковы производственные планы холдинга по выпуску цветных металлов на 2011 год? На какие финансово-экономические показатели работы УГМК планирует выйти в этом году?
- Выручку прогнозировать довольно сложно, потому что мы не знаем, какие будут цены в течение всего года. Есть как оптимистичные, так пессимистические прогнозы экспертов. Я считаю, что если цены сохранятся на текущем уровне, то выручка компании превысит показатель 2010 года на 15-20%.
Что касается физических объемов, то по катодной меди будет рост - в 2011 году планируем выпустить 380 тыс. тонн. По производству цинка, сохраним примерно уровень прошлого года, по свинцу рассчитываем выйти на объем в 30 тыс. тонн в год.
- Какие тенденции, наметившиеся на мировых рынках цветных металлов, влияют на производственные планы УГМК? Что внушает оптимизм или наоборот опасения? Насколько велико сейчас влияние спекулятивного фактора, и какие риски это влечет?
- Рост экономики происходит не только у нас в стране. Если говорить о внутреннем рынке, то в прошлом году по потреблению он чуть-чуть не дотянул до докризисного уровня, а по результатам первого квартала этого года объемы потребления даже превысили прежние показатели.
Что касается мирового тренда, то, если не обращать внимания на спекулятивные процессы, характерные для растущего рынка, наибольший рост потребления объективно прогнозировался в Европе и в США. Это, в принципе, мы сейчас и наблюдаем. В той же Америке, где стимулирующие меры, предпринимаемые государством, дают вполне ощутимый эффект, реально виден рост потребления цветных металлов в промышленности.
- Спекулятивные процессы способны вызвать коррекцию цен на рынке цветных металлов?
- Способны. Вопрос в том, какие объемы будут реализовываться спекулятивно. Если речь идет о 5-10% от общих объемов, торгующихся на бирже, то это не повлияет на изменение цен. Волатильность этого рынка очень высока, поэтому экстраординарных изменений быть не должно.
- Сейчас многие говорят о возможности введения экспортных пошлин на катанку. Это может как-то повлиять на экспортные потоки?
- На прокат, - а катанка - это прокат, - вывозных пошлин в мире нигде нет, ни в одном государстве. На ввоз катанки пошлины есть - защищены пошлинами на ввоз катанки страны Евросоюза, США, Китай - фактически, основные потребители.
Я считаю, ввод экспортных пошлин на катанку не совсем логичным. Если страны - основные потребители - защищают себя ввозными пошлинами на прокат, а мы при этом на этот же прокат еще введем дополнительно пошлины на вывоз, то это приведет лишь к сокращению объемов реализации и потере производителями части выручки. Соответственно они будут вынуждены пересчитать свои инвестиционные программы. И большой вопрос, насколько мы тогда сможем оставаться состоятельными в рамках даже тех консервативных бюджетов, что приняты на 2011 год.
- Насколько выросли с начала 2011 года цены на лом цветных металлов? Как это отразится на себестоимости продукции УГМК?
- На самом деле здесь чистая арифметика, все жестко привязано к бирже, к цене катода. Если говорить о так называемых чистых ломах, то цены четко привязаны к Лондонской бирже металлов.
- Таможенный союз повлиял на рынок лома?
- На сегодня ситуация не поменялась. Может просто из-за того, что до 1 июля этого года таможенный контроль на той же границе с Казахстаном еще существует. Посмотрим, что будет дальше. Но пока ситуация, в части перемещения объемов, примерно такая же, как и была.
- Андрей Анатольевич, каковы производственные планы по выпуску стали? Насколько вырос спрос на стальную продукцию по итогам января-марта?
- По стали мы загружены на 100%. Максимальные мощности метзавода им. А. К. Серова - около 550 тыс. тонн. Примерно столько мы выпустили в прошлом году, столько же будет и в этом. С учетом существующих заказов завод загружен полностью.
- УГМК в этом году возобновила строительство Тюменского электро-металлургического завода. Насколько скорректирован объем инвестиций компании в тюменский проект, учитывая, что часть инфраструктуры может быть построена за счет областного бюджета?
- В Тюмени мы возобновили стройку фактически с декабря-января, стройка идет. Все, что связано с финансированием, на сегодня организовано. Мы должны ввести завод в декабре 2012 года.
Если говорить о планируемых затратах, то они примерно такие же, какие и были. А все, что касается софинансирования со стороны государства - если точнее, со стороны инвестиционного фонда через министерство регионального развития - этот вопрос открытый. Федерация пока не подтвердила тот объем финансирования, на который мы можем рассчитывать по закону. Общий необходимый объем бюджетных средств - около 1,5 млрд рублей, 600 млн рублей - будет выделено Тюменской областью, это уже решено на уровне Законодательного собрания и правительства региона. Мы прошли все формальности, сдали документы в Минрегионразвития, но там пока решения нет.
Мы строим, а что дальше будет - жизнь покажет. Но вопрос с софинансированием, повторяю, не решен, поэтому пока государственных денег в проекте нет.
- В марте под контроль УГМК фактически перешел Сибайский ГОК (Башкирия). Насколько значим этот актив в структуре компании? Как планируете его развивать в дальнейшем?
- Сибайский ГОК - очень сложное предприятие по всем аспектам. Шел корпоративный процесс, наконец, в марте текущего года он пришел к логическому завершению. В ближайшее время в Сибае пройдет перерегистрация этого актива.
Что касается работы комбината, то многое еще предстоит сделать. Пока мы занимались управлением этого предприятия, построили практически с нуля подземный рудник, разработали Камаганское медно-колчеданное месторождение, которое находится рядом. Теперь там можно тоже строить подземный рудник.
Проблема Сибая в том, что мы реконструировали третью секцию фабрики, мощности по руде у нее 2,2 млн тонн, а своей руды, с учетом Камаганского месторождения будет на уровне 1,5 млн тонн, максимум 1,6 млн тонн. Это проблема, которая сверхактуальна, и ее необходимо срочно решать.
- А вблизи ГОКа резервов по руде нет?
- Часть руды мы будем доставлять с Юбилейного месторождения, плюс, наверное, повезем богатые хвосты, богатые окисленные руды. Скорее всего, будем также использовать богатые шлаки с Медногорского медно-серного комбината в Оренбургской области. Сначала мы все опробуем, чтобы был смысл и экономическая целесообразность.
Резервы, которые позволят нам решить проблему дефицита, есть. Но для этого нужны время и деньги. Самым тяжелым для Сибайского ГОКа в части загрузки будет 2011 год. Но, я думаю, переживем. В 2012 году будет уже легче, потому что мы увеличим мощность подземного рудника.
- Андрей Анатольевич, на этот год была принята рекордно большая инвестиционная программа по "Кузбассразрезуглю" - почти 14 млрд рублей. Какие задачи стоят перед угольной компанией в этом году?
- Одной из главных задач этого года является запуск в работу Краснобродской коксовой обогатительной фабрики. Это часть нашей комплексной программы по полному переходу на обогащенный уголь. В дальнейшем мы планируем запускать ежегодно по одной обогатительной фабрике с тем, чтобы к 2015 году дополнительно получать 15 млн тонн обогащенного угля.
Еще один большой комплекс вопросов связан с транспортной составляющей. Причем это касается как большегрузной карьерной техники, так и собственного подвижного состава. На так называемых "коротких плечах" или тупиковых направлениях сегодня сложно договориться с компаниями-перевозчиками. Поэтому мы вынуждены формировать свой собственный парк полувагонов, что требует немалых затрат - цена одного полувагона сейчас приближается к 2 млн рублей. На две тысячи штук контракт нами уже подписан. Еще две тысячи полувагонов планируем приобрести. Если все будет поставлено, то КРУ в 2012 году сможет иметь парк в 4,6 тыс. полувагонов из 24 тыс., которые необходимы для перевозки всего добываемого сегодня компанией угля.
- Во время кризиса большую актуальность приобрели вопросы оптимизации затрат и повышения эффективности. Производство цветных металлов энергозатратно. Какие меры компания принимает по повышению энергоэффективности производства?
- У нас реализуется отдельная программа по повышению энергоэффективности. Как пример: в этом году введем первую очередь цеха электролиза меди на "Уралэлектромеди". И в части энергоэффективности, то есть, затрат на тонну производимой продукции, здесь мы будем соответствовать европейским стандартам.
Однако у нас много других статей расходов кроме энергетической составляющей. Существенную долю в себестоимости занимают затраты, связанные с оплатой труда. В этих затратах мы уже не так далеки от наших конкурентов. При этом у наших сотрудников расходы объективно меньше, чем допустим у работника на европейском предприятии.
Кроме того мы несем значительные транспортные издержки из-за высоких железнодорожных тарифов. Эти затраты не менее принципиальны, чем затраты на инфраструктуру. Доехать до Санкт-Петербурга это, допустим, одно, но если говорить о биржевых металлах, то нужно еще каким-то образом оказаться на площадке Роттердама, где идет торговля. По России сегодня нам дешевле перевозить продукцию на автомобильном транспорте.
- А монополист - "РЖД" на это никак не реагирует?
- Во-первых, мы перевозим не те объемы, которые были бы настолько актуальны для "РЖД". Но, тем не менее, тарифы на перевозку цветных металлов очень высоки. С другой номенклатурой: черными металлами, сырьем - ситуация иная. Концентрат, черновую медь также перевозим по железной дороге. А готовую продукцию сегодня практически всю перевозим по России автомобилями.
- Позвольте вернуться к вопросам энергозатрат. УГМК планирует строительство своих энергомощностей. Как идет реализация этих вопросов?
- Вопрос двигается, и в Кемеровской области, и в Свердловской. Мы провели соответствующие переговоры с потенциальными партнерами по этим проектам. Не буду называть их, потому что пока не подписан меморандум, протокол о намерениях. Но если мы договоримся, то в проекте появится профессиональный партнер, который понимает, что такое строительство генерирующих мощностей.
Достаточно позитивные сдвиги по этим проектам есть, хотя существует и масса нерешенных вопросов, и я уже об этом говорил. Фактически нет решения на уровне правительства, каким же образом все-таки будет финансироваться инфраструктура подобных проектов. Это принципиальный вопрос, потому что если затраты на инфраструктуру решаются за счет государства или госкомпаний, то тогда смысл реализовывать такие проекты есть. Если же этого не происходит, то окупаемость проекта имеет сложную перспективу.
- Какова по оценке компания инфраструктурная составляющая в общем объеме инвестиций в проект?
- Если говорить про свердловскую станцию, то ее ориентировочная стоимость составляет порядка $1,5 млрд, а инфраструктурные затраты - $400 млн.
- А рассматривается ли компанией вопрос строительства объектов малой энергетики?
- Мы ведем переговоры по ряду наших предприятий. Например, по Среднеуральскому медеплавильному заводу (СУМЗ, входит в УГМК) такое решение уже есть. Там будет построена мини-ТЭЦ на 16,5 МВт. Этого хватит, чтобы СУМЗ спокойно работал при любых условиях.
Строительство объектов мини-энергетики в целом не так затратно, поэтому мы рассматриваем такую возможность практически по всем нашим предприятиям, тем более, мы сами же являемся гарантированным потребителем. Я думаю, в этом году завершим все переговоры и уже в следующем начнем реализацию проектов. Это коснется, скорее всего, "Уралэлектромеди", "Святогора", наверное, Гайского ГОКа, может быть, металлургического завода им. А.К. Серова". Пока речь идет о шести основных предприятиях.
- Какова цена вопроса и окупаемость таких проектов?
- Цена вопроса такова: киловатт на газе стоит примерно $1,2 тыс. Станция на 30 МВт будет стоить примерно $40 млн, на 40 МВт - около $50 млн. Может быть и дешевле, потому что у нас есть инфраструктура на каждом предприятии, и ее строить не надо.
В части окупаемости, я думаю, это не более 5-7 лет, даже с учетом повышения цены на газ. Эффект в том, на мой взгляд, что такие проекты интересны прежде всего для нас: мы будем потреблять практически 100% электроэнергии и тепла, потому что наши предприятии как правило расположены в моногородах.
- А мощность объектов большой генерации по проектам в Кемеровской и Свердловской областях востребована?
- Большая генерация будет отдавать выработанную электроэнергию в систему ФСК. Что делать с теплоэнергией? Есть определенный режим работы генерирующих объектов, когда тепло не вырабатывается, потому что не везде есть большие потребители тепла. Опять же принципиальный вопрос, что является топливом. И если говорить про Кемерово, то там топливом будет определенная марка угля, и этот уголь дешевле и экономичнее сжечь в станции, которая фактически будет стоять на борту карьера, чем его просто добывать, куда-то везти и кому-то продавать. Все считается, на самом деле.
- Андрей Анатольевич, в конце прошлого года произошла заметная ротация в руководстве ряда крупнейших предприятий и управляющих компаний холдинга, значительно омолодился состав топ-менеджмента предприятий. Это ответ на определенные рыночные вызовы, некая смена управленческой модели?
- Нет. Просто я считаю, что любому живому организму, в том числе и компании, обновление полезно. И в прошлом году, и в этом на многих предприятиях сменились руководители. Я думаю, это на пользу и самим заводам, и руководителям.
- В основном управленческие кадры УГМК "выращиваются" внутри холдинга. А никогда не было идеи пригласить какого-то известного топ-менеджера со стороны, не говоря уже об иностранцах? В свое время такая практика была популярна у крупных компаний, в том числе, металлургических.
- Вы правы, все, кто у нас работает, - свои. Пока, слава Богу, справляемся, жизнь заставит - будем думать об импортных специалистах. Все зависит от того, какие цели и задачи ставятся. Пока мы их решаем сами. Я считаю, что мы адекватно реагируем на жизненные вызовы, и для этого нам хватает своих специалистов.
