Ценовой спор, возникший в этом году между потребителями и производителями стали, чуть не привел к введению экспортных пошлин на руду и прокат. Российские металлурги обосновывали необходимость повышения цен на металл не только общемировым трендом, но и рядом политических и природных факторов. О том, как сейчас обстоят дела с ценами на руду, уголь и прокат в мире, корреспонденту РБК daily ГАЛИНЕ КАМНЕВОЙ рассказал директор по информационному освещению рынков металлов Platts ФРЭНСИС БРАУН.
— Как вы оцениваете рынок угля, железной руды и стали на данный момент?
— Начнем с угля. Всем известно о драматических событиях в Австралии. Именно из Квинсленда происходит коксующийся уголь премиального качества, который требуется японским и корейским металлургам. Они его покупают по договорам, а из-за наводнения они не могли его получить. Им пришлось обращаться на спотовый рынок, покупая уголь у США и Китая. В результате выросли цены. Поначалу уголь стоил меньше 300 долл. за тонну, а потом подорожал до 370 долл. за тонну. Причем цены выросли не только в Японии и Южной Корее, но и в Китае и везде, где производят металлоизделия.
При этом возрастает ценность железной руды из-за перебоев в цепочке снабжения. Так, в Индии произошли кое-какие неприятные события, а она играет стратегическую роль для Китая с точки зрения поставок железной руды. Соответственно, мы видим рост цен на сталь, особенно на горячий прокат. Однако интересно, что цены на горячий прокат начали расти еще до того, как возникли эти природные аномалии. В США сталь начала дорожать еще в ноябре на 60—80 долл. за тонну. Это повлияло на цены в Европе и Китае.
Одновременно с этим много стали производится не из железной руды с использованием коксующегося угля, а из металлолома. Например, в США соотношение примерно 65 к 35%. Мы замечаем, что цены растут и на этом рынке. То есть вся цепочка производства стали выросла.
Кроме того, произошли известные события в Египте. Это тоже повлияло на рынок. Большое количество лома поставляется в Турцию, которая производит арматуру. Турция свою продукцию в большом количестве поставляет в Марокко, Тунис и Египет. В этих торговых потоках возникли перебои. Клиентам перестали открывать аккредитивы, и те материалы, которые изначально предназначались для Египта, просто стали пересылать по другим направлениям. Это небольшая часть мировой торговли, но это тоже повлияло на динамику рынка. Поэтому недавно произошло падение цен на лом, стальные заготовки и арматуру. Это очень интересно, поскольку мы увидели сильную корреляцию между ценами на лом и ценами на железную руду. И мы предполагаем, что долго это продолжаться не может, что-то должно откорректироваться.
— Что именно?
— Это самое интересное. Пока мы считаем очень сильной тенденцию на железную руду. Она приближается к порогу в 200 долл. за тонну и если достигнет такого уровня, это будет исторический рекорд. При этом нужно учитывать, что механизм рыночных цен по долгосрочным контрактам изменился в прошлом году. Спотовая цена стала базовой и используется теперь в формуле цены, которая включается в контракты. Многие стальные компании по всему миру беспокоятся, что цены по контрактам второго квартала окажутся выше.
В то же время на прошлой неделе мы обнаружили некоторые признаки стабилизации на рынке лома и легкое увеличение цен не только на лом, но и на стальные заготовки. Это может свидетельствовать о том, что перебои, вызванные политической ситуацией в Египте, может быть, уже сгладились.
— Вы говорили о событиях в Австралии и о том, как они повлияли на рынок. В этом контексте как вы оцениваете роль России в мировых поставках?
— В восточной части России имеется коксующийся уголь очень высокого качества. Россия тоже может вести поставки на азиатский рынок, например, через Владивосток. Однако у России есть обязательства по снабжению ближайших соседей, таких как Украина. Естественный рынок для российских сырьевых материалов — это как раз снабжение заводов в Европе. Что касается железной руды, то Россия опять-таки оказывается в очень выгодном положении. И начала уже поставки на международный рынок, как, кстати, Украина и Казахстан. Что здесь интересно, являясь обладателем этих двух жизненно важных ингредиентов для производства стали, Россия является низкозатратным производителем стали. Соответственно, страна может увеличивать свою выгоду и снабжать экспортные рынки стальной продукцией. Но, разумеется, Россия сама должна обеспечить себя сталью. Из экономических прогнозов следует, что страна возвращается на путь роста. Сталь здесь будет нужна хотя бы для того, чтобы строить стадионы для чемпионата мира по футболу.
— При этом известно, что поставки, например, на восток для России осложнены из-за недостаточного развития транспортной инфраструктуры.
— Это правда. Это не только российская, но и мировая проблема. Она стоит перед Бразилией, перед некоторыми юниорскими компаниями в Австралии, и это уже давно проблема для Африки. Если Россия решит эту проблему, это приведет к огромным преимуществам с точки зрения поставок. Если взять во внимание прогнозы по росту мировых объемов производства и потребления стали на ближайшее десятилетие, мы можем рассчитывать на выход мирового производства на уровень до 2 млрд т в год, что говорит о росте рынка на 25—30% по сравнению с сегодняшними цифрами. Это полностью соответствует российским интересам.
— В связи с событиями в Австралии вы видите на рынке оживление?
— Ситуация в Австралии сейчас стабильная. Возобновилась отгрузка морем по договорам, и, похоже, сами шахты в длительной перспективе не пострадали. Восстановление происходит очень быстро. Наводнения ударили по Квинсленду. А западная часть Австралии почти не пострадала. Особенно Пилборо, где расположены основные запасы железной руды у BHP и Rio Tinto.
— Как вы оцениваете настроения инвесторов по отношению к российским угольным и горнодобывающим компаниям?
— Самый крупный международный инвестор — это Китай, который активно по всему миру ищет сырьевые ресурсы. Он ищет проекты в Африке, Австралии, Монголии. Может быть, нет такого огромного интереса к России в целом, но есть большой интерес к районам, прилегающим к Китаю.
— Существует мнение, что инвесторы сейчас не готовы вкладывать в экономику с большими рисками. Отчасти из-за событий в Египте, отчасти по другим причинам.
— Это правда. Но с другой стороны, для первичных отраслей промышленности, прежде всего для горнодобывающих, растет доля Гонконгской фондовой биржи. Листинги в металлургии, горнодобывающей промышленности в Лондоне — это где-то 5,6 млрд долл. в год, а в Гонконге — где-то 8,5 млрд долл. Основная часть инвестсообщества там, конечно, китайцы.
— Какие у вас прогнозы по ценам на сырье и прокат?
— Очень похоже на то, что во втором квартале базовая цена на железную руду будет где-то 160—165 долл. Цены на горячий прокат и в Евросоюзе, и в США, а также в Азии сейчас где-то на уровне 850 долл. за тонну. По всей видимости, крупные заводы полны решимости поддержать такой уровень цен.
